Аукцион по продаже объектов Чусовского сельского потребительского общества был назначен на 12 часов пополудни. Ранее примерно так же распродавалось имущество Нердвинского, Кыновского сельпо, Лысьвенского, Ильинского райпо, а в отношении различных потребительских обществ в Суксунском районе друг за другом объявлялось аж целых три подобия аукциона.

Со стороны казалось: невелика потеря. Чусовское сельпо никогда в передовиках не ходило, а в последнее время только тем и жило, что сдавало свои магазины частным предпринимателям в аренду, на выручку от которой платило зарплату немногим работникам и оплачивало аренду нескольких комнаток, оборудованных под контору в местной гостинице.

Невелика потеря. Почти незаметна. Но именно так, незаметно, сошли на нет пусть не блиставшие ни товарооборотом, ни заготовительной деятельностью около десяти кооперативных предприятий Прикамья. А ведь за ними просматривались не только кредиторы, требующие сатисфакции и потому постоянно давящие на арбитражный суд и на конкурсных управляющих. Прежде всего, за кооперативными предприятиями стояли простые люди, сельские жители, члены-пайщики, на паевые взносы которых в том числе создавалась материально-техническая база потребительских обществ, строились магазины, заготконторы, возводились склады. И вот, эти люди сегодня не только полностью утратили всякий (пусть даже чисто символический) контроль над торговой деятельностью в деревне, но и по сути дела лишились части своей собственности.

Между тем, на выставленные аукционные лоты в виде помещений кооперативных магазинов претендовали их бывшие арендаторы — частные предприниматели.

***

Навстречу машине шла женщина с двумя полными вёдрами воды на коромысле.

— К счастью, — как бы в насмешку обронил водитель, до того «осчастливленный» вместе со мной изматывающей почти стокилометровой тряской по классическому русскому бездорожью.

Но примета не подвела. Вторым встреченным нами на сельской улице человеком, с кем удалось завязать разговор, оказался Евгений Жилкин, бывший заместитель председателя правления Кыновского сельпо. Не будь его, мы бы долго ещё колесили по окрестностям в поисках остатков кооперативного хозяйства и людей, могущих объяснить, что же случилось со старейшим в России, непрерывно существовавшим с 1864 года сельским потребительским обществом. А случилось самое банальное: некогда мощнейшая во всей округе торгово-заготовительная организация, располагающая пятнадцатью магазинами и железнодорожными подъездными путями к собственной оптовой базе, не сумела перенастроиться в новых экономических условиях хозяйствования.

Старожилам есть что вспомнить. Ещё в конце шестидесятых годов в Кыновской общеобразовательной школе насчитывалось до полутора тысяч учеников. Жители станции и соседнего одноимённого села были едва ли не самыми обеспеченными селянами Прикамья той поры: на удовлетворение их нужд, кроме потребкооперации работали два ОРСа - железнодорожников и лесников. В местные магазины отвариваться ездили (благо тогда железнодорожное сообщение было лучше) даже из областного центра.

Но канула в Лету система централизованных поставок, и географическая удалённость района сразу же дала себя знать.

— Пришлось выкручиваться, — вспоминает Евгений Борисович. — Мы купили «КамАЗ» с прицепом. Оформили документы в облпотребсоюзе и стали гонять машину в Запорожье, в Курск, на Белгородчину. Туда — с грузом пиловочника, обратно — с мукой, сахаром, консервами, подсолнечным маслом.

По словам Жилкина, в конторе тогда сидело 22 человека. Они по старой привычке что-то подсчитывали и рассчитывали. Иными словами выполняли ставшую уже ненужной работу, за которую получали, хоть и мизерную, но конкретную зарплату. В новых экономических условиях, для того, чтобы нормально хозяйствовать, а не «проедать» себя самое, необходимо было сократить штат минимум втрое. Но когда этот вопрос, был поднят на правлении сельпо, он был встречен в штыки. Не поддержало новаторов и собрание уполномоченных. Председателя «провалили» на очередных выборах, а двумя годами позже рассчитался и его заместитель. Согласно предварительным договорённостям, он должен был получать дополнительно к зарплате 20 процентов от оборота завезённых им товаров, что сегодня, кстати, практикуется повсеместно во всех потребительских обществах. Но коллеги посчитали эту цифру чересчур завышенной, положив в виде премиальных жалкие 0,7 процента. Таким образом, последний ручеёк, худо-бедно поддерживавший благосостояние сельпо, испарился. Жилкин ушёл и открыл собственное дело, став первым (и весьма успешным) конкурентом сельпо.

Пытались спасти кыновчан и представители облпотребсоюза, предложив создать на базе жизнеспособных объектов новое потребительское общество или войти на правах филиала в состав соседнего сильного райпо. Но тщетно. Упрямству ветеранов Российского кооперативного движения можно было только позавидовать. Зато теперь о былой мощи Кыновской потребкооперации напоминают лишь развалины кузнечной мастерской, заколоченные или закрытые на замок база, склады, магазины, правление сельпо. А о самом почти полуторавековом её присутствии в Кыну свидетельствует лишь мемориальная доска на так же разваливающемся здании первой в Европейской части России кооперативной лавки 1864 года постройки.

Но, несмотря на всё это, я не заметил на лицах местных жителей какого-либо отпечатка печали или горести. Выходит, не особо переживали они за свою потребительскую кооперацию.

***

— А думаете, почему? — спросил председатель совета Пермского крайпотребсоюза Владимир Романченко и сам же ответил: — А потому что, как известно, свято место пусто не бывает. На место исчезнувшей кооперации всё равно кто-нибудь да придёт. Даже если в селе был один-единственный кооперативный магазин. Закрыли его — как правило, тут же открывается частник. Что же касается цен, которые, если верить разговорам, непременно должны подскочить, то, практика показывает, как подскочат, так и соскочат.

— Почему? Ведь конкурентов-то нет.

— Давайте рассуждать здраво. Сегодня селянин далеко не глуп. Это он о франчайзингах, лизингах, мерчендайзингах ничего не слышал. А о ценах имеет самое ясное представление. И знает, где какой товар почём продаётся. И вот он, увидев на прилавке заоблачную цену, тот час же задумается, есть ли смысл покупать вещь в местном магазине? А не дешевле и не проще ли сходить или съездить за ней в соседнюю деревню, а то и в райцентр.

Действительно, в нынешний бездефицитный век, человек научился экономить на покупках. Крестьяне одного из пригородных районов Перми обычно кооперируются таким образом: пятеро соседей однажды садятся в старенькую машину одного из них и все вместе едут на оптовую базу или оптовый рынок в Пермь, где в массовом порядке загружаются дешёвым товаром. Такой вояж, даже с учётом расходов на бензин, приносит им известную экономию.

В Добрянском районе Прикамья, некогда славящемся своей потребительской кооперацией, но полностью её «похоронившем», ни один бывший кооперативный сельмаг не стоит закрытым на замок — везде, где только можно, свой пир здесь празднуют частные предприниматели. Иные превратили эти, прежде непрезентабельные торговые точки в мини, а то и супермаркеты. А в таких сельскохозяйственных районах, как Александровский и Горнозаводский, где потребительской кооперации не было отродясь (в своё время всем здесь заправляли ОРСы лесников и железнодорожников), цены даже ниже, чем у иных кооператоров в соседних муниципальных образованиях. Так что, уйди сейчас из деревни потребительская кооперация, далеко не везде, кроме разве что самих её работников, жители об этом пожалеют. Кстати, в частных лавках Кына, даже несмотря на его отдалённость и бездорожье, цены на товары ничуть не выше, чем в кооперативных магазинах у более благополучных соседей из Берёзовки или Кунгура.

***

— Мы столько лет подряд твердили о своей незаменимости на селе, — продолжает Владимир Константинович, — что сами уверовали в это. А, по сути, занимались самообманом. Притом, с «душком», чтобы скрыть собственную слабость, а то и безынициативность. Подчас и осуществление социальной миссии — святого для кооператоров дела — подгонялось под отраслевую нашу нищету. Этим мы оправдывали всё: текучесть кадров, скудость прилавков, непрезентабельность магазинов. Судите сами, средняя ежемесячная зарплата по Пермскому краю сегодня перешагнула отметку в пятнадцать тысяч рублей, а мы не дотягиваем и до шести тысяч в месяц. И при этом ещё намерены воевать с бедностью!

Что стоит за этим, весьма смелым заявлением лидера пермских кооператоров? В общем-то, ничего нового, революционного и неизвестного для его коллег. В потребительских обществах Прикамья есть магазины, где продавцы получают десять тысяч рублей в месяц и выше. Есть такие, где не видят и тысячи. Из полутора тысяч торговых предприятий крайпотребсоюза около трёхсот — убыточные и живут только за счёт прибыли своих более успешных «собратьев». Председатель совета Оханского горпо Светлана Кичигина, как-то в сердцах призналась, что, будь она частным предпринимателем, то и половины бы своих теперешних не стала бы держать. Словом, как ни крути, а разветвлённой системе, с большим количеством магазинов, ещё и разбросанных на огромные друг от друга расстояния, и при этом не обладающей сколько-нибудь значащим экономическим потенциалом, выживать очень непросто. Людей, то бишь — потребителей — минимум, цены на топливо — заоблачные, налоги давят, а дополнительные производство и услуги — невостребованы. Как жить?

Кыновское сельпо от начала и до конца служит, можно сказать, классическим примером такой ситуации. По всему кусту или, как сейчас принято говорить, сельскому поселению ныне едва набирается четыре тысячи жителей. Такому числу насельников не нужно пятнадцати торговых точек. Тем более, двух десятков конторских служащих. В сложившихся условиях из двух зол приходится выбирать меньшее. Все обанкротившиеся кооперативные предприятия Прикамья, кстати, такого выбора не сделали. Живя по рыцарскому принципу: «сам умирай, а товарища выручай», в итоге и «скончались» вместе с товарищем.

Между тем, времена, когда было принято кивать на объективные трудности: отказ в поддержке со стороны районных властей, тепличные условия, создаваемые для частных предпринимателей — давно прошли. Надо самим искать выход из создавшегося положения, а не ждать манны небесной. Кстати, те кооперативные предприятия Западного Урала, что не просто выжили, но и благополучно ныне развиваются, пошли именно таким путём. И, надо сказать, большинство из них ещё пять-шесть лет назад тоже стояли на грани банкротства. Но их руководители, проявив недюжинную смекалку, в зависимости от местных условий, сумели придать кооперативному движению совершенно иной импульс.

***

— Но на этом пути мы немало и потеряли, — признаётся Владимир Константинович, — Причём, не потому что нас задавили конкуренты. По собственной глупости, бесхозяйственности, безынициативности. И ведь потеряли предприятия, до того находящиеся на хорошем счету. Кстати, о тех же оптовых рынках. Привыкли брать товар там. А надо бы - у тех, кто поставляет товар на эти оптовые рынки, или непосредственно у производителей. Надо самим открывать собственные производства, не зависеть от одной отрасли деятельности. Сегодня мы держим линию на форсированное развитие прибыльного производства и считаем, что на неё не должен давить никакой балласт.

— Но как же социальная миссия, как же Устав потребительской кооперации, установивший главной задачей её деятельности обеспечение нужд членов-пайщиков, как же генеральная линия - борьба с бедностью?..

— Борьбу с бедностью руками бедных мы уже проходили в 1917 году. Что из этого вышло — всем известно. Бороться с бедностью можно лишь, будучи богатым. Да, социальная миссия необходима. Да, нужно открывать на селе новые рабочие места. Но лишь те места, которые имеют реальную отдачу, а не «кормят» дармоедов.

Как бы кощунственно ни звучала эта фраза, «судить» за неё руководство Пермского крайпотребсоюза вряд ли уместно. Ежегодно кооператоры Прикамья создают до двухсот новых рабочих мест. Но, что это за места?

Так, в Ординском ОПО, в отдалённом селе Ашап кооператоры купили и восстановили существовавшую некогда здесь пекарню. Появились вакансии. Напротив, бывшую пекарню фабрики «Северный коммунар» в одноимённом отдалённом селе Сивинского района местное райпо переоборудовало под современный и светлый магазин с товарооборотом в несколько сот тысяч рублей в месяц. Тоже возникла необходимость в наборе продавцов. Расширился ассортимент и количество выпускаемой продукции в кондитерских цехах и цехах переработки Берёзовского, Кунгурского, Октябрьского, Очёрского райпо, Кишертского ОПО, Острожского сельпо — понадобились кондитеры. Увеличились объёмы заготовок — возник спрос на заготовителей.

Но, с другой стороны, в том же Сивинском районе жители деревни Завьялово, где проживает сто с лишним человек, не допросятся открыть у них кооперативный магазин. По мнению председателя совета райпо Юрия Красилова, он ляжет балластом на, в общем-то, успешное хозяйствование районной потребкооперации. Недавно закрыт один из магазинов и в Купроском сельпо — в деревне Соболёво, находящейся в труднодоступном месте, на правобережье реки Иньва, где живут немногим больше сорока человек-пенсионеров. Такие примеры можно множить. И если бы не выездная торговля с кооперативных автолавок, местные жители вряд ли могли бы рассчитывать на «вездесущего» частника.

***

Как ни крути, а палка всегда о двух концах. С одной стороны, да, далеко не везде на селе у потребительской кооперации есть перспективы. С другой, не даёт покоя мысль: а согласись пайщики на предложение Жилкина о сокращении аппарата и введении прогрессивной оплаты труда, как знать, не были бы цены в Кыну ещё ниже, чем сегодня, а ассортимент - богаче? Не говоря уже о развитии заготовительной деятельности, которая нынче здесь сведена к минимуму. Но уж наверняка не стояли бы заколоченными помещения складов и магазинов, как нет таких, например, в Острожском сельпо, обслуживающем столь же малочисленное население, но чуть ли не ежеквартально берущем классные места по итогам соревнования.

По мнению руководства Пермского крайпотребсоюза, возрождать по инициативе сверху потребительскую кооперацию там, где она приказала долго жить, вряд ли имеет смысл. Но что мешает самим жителям этих районов организоваться в потребительские общества? Как это в далёком XIX столетии сделали их предки, недовольные ценовым засильем местных и заезжих купцов. И тогда, быть может, в старом здании Кыновского сельпо откроется уже не кооперативная лавка, а музей. Музей потребительской кооперации России.

Михаил КРАСНЫХ, собственный корреспондент издания
«Российская кооперация».

«Грамотное приложение» к газете «Грамота» №6(11) июнь 2008 года